«Пенза плюс ТВ» 9 января заведующий литературно-драматургической частью пензенского драмтеатра Виталий Соколов отмечает 50-летие. Наш корреспондент встретился с юбиляром, попросив его поделиться некоторыми фактами своей биографии.
— Виталий Германович, когда вы поняли, что театр — это ваше все?
— Начать, пожалуй, придется издалека, еще с дошкольного возраста. Читать я научился в 4 года, а одной из моих любимых книг стал томик Алексея Толстого, который включал в себя повесть «Золотой ключик». В той же книге я обнаружил авторскую пьесу с таким же названием и обратил внимание на то, что текст практически тот же самый, однако написан по-другому: кто-то что-то говорит и ремарки идут в настоящем времени. У меня к тому времени были любимые книги, в том числе «Лесные были и небылицы» Виталия Бианки. И вот по примеру Толстого какие-то рассказы я начал переписывать в виде пьес, которые сам для себя читал по ролям.
— А в театр когда впервые попали?
— Лет в пять, наверное. Первый раз был на спектакле «Кошкин дом» какого-то иногороднего театра. Я находился под таким сильным впечатлением, что неделю, если не больше, рисовал в тетрадках персонажей спектакля. А в школьные годы запомнилось, как в сказке «Город без любви» впервые увидел на сцене Михаила Каплана, при всем своем добродушии игравшего роль злодея. Потом частично он повторил этот образ, играя Бургомистра в «Драконе», которого ставил у нас Белякович. Но с Капланом, сам того не зная, я встретился намного раньше, когда мама меня впервые привела на елку в драмтеатр. Будущий народный артист России был Дедом Морозом, и, когда в хороводе он взял меня за руку, я испытал что-то вроде шока. Только позже, сравнив, как выглядит Михаил Яковлевич, я понял, что это он и был.
Пьесы, кстати, я продолжал писать, правда, все больше в стол. Причем по своим оригинальным сюжетам. В старших классах, помнится, даже была пародийная пьеса на тему международной политики. Мы, четверо приятелей, сидели весьма компактно за двумя партами и придумали вроде «Швамбрании» Льва Кассиля государство под названием «Шпарта». И потом из всего этого родился сюжет, я даже делал прозаическое переложение. К сожалению, рукопись оказалась утрачена во время переезда.
Новым этапом в моей жизни стала театральная студия «Росток», но это случилось уже в 1993 году. Я как раз похоронил маму, и студия в какой-то мере заменила мне семью. Причем до этого я долгое время ходил на их спектакли как рядовой зритель, прежде чем стал своим в коллективе. Мы даже немного пересеклись с Антоном Макарским, он где-то год еще при мне играл в студии. В «Ростке» я сыграл около 50 ролей. Но театр все равно оставался моим хобби, поскольку работал я в те годы на «ЗиФе» в должности сначала инженера-математика, затем начальника бюро программирования. Помнится, в те лихие годы зарплату получали даже велосипедными вилками.
А когда в 2002 году в ДК им. Дзержинского поставили первый компьютер, я устроился его обслуживать. Параллельно по-прежнему занимался в «Ростке» и писал пьесы. В том числе и для пензенского ТЮЗа по просьбе их главного режиссера Андрея Полякова. Например, по мотивам русских народных сказок написал пьесу «Каша из топора», которая до сих пор в репертуаре ТЮЗа.
— С чего началось ваше тесное сотрудничество с драматическим театром?
— Андрей Поляков был студенческим товарищем тогдашнего главрежа драмтеатра Валерия Маркина, и однажды Валерий Михайлович задумал сделать музыкальный спектакль «Приключения Чиполлино». Все песни планировалось написать на мотив арий из итальянских опер. Нужен был человек, чтобы сочинил тексты песен, вот Поляков и предложил мою кандидатуру. Тогда я написал тексты к 15 композициям. С этого и началось наше сотрудничество. А когда пост худрука занял Сергей Казаков, он пригласил меня на должность заведующего литературно-драматургической частью.
— Какие обязанности приходится выполнять?
— В первую очередь на мне подбор репертуара. В день я прочитываю минимум две пьесы. Либо из уже известных, либо отслеживаю новых авторов. Например, мы тесно сотрудничаем с молодым драматургом из Екатеринбурга Ярославой Пулинович и с опытными мастерами Еленой Исаевой, Ольгой Михайловой, Юрием Поляковым. Кроме читки пьес, я провожу работу с критиками, режиссерами, что-то или кого-то советую нашему худруку. Приходится заниматься и бумажной работой, потому что «сверху» идет поток документов, хотя на некоторые из них можно вообще не отвечать.
— Нет желания попробовать себя в роли актера?
— Я принципиально не выхожу на профессиональную сцену. Чтобы быть актером, нужно существовать в несколько другой реальности. Хотя, безусловно, актерский опыт был в том же «Ростке», и я могу сыграть, но не в репертуарном спектакле. Например, у меня была давняя мечта поставить последнюю пьесу Славомира Мрожека «Карнавал, или Первая жена Адама», написанную им незадолго до смерти. Получилось сделать в театре сценический эскиз с читкой, где я для себя выпросил роль Гете. Вроде бы многим и эскиз, и моя игра понравились. Но это был эпизод, а не полноценный спектакль, своего рода эксперимент.
Геннадий МАРЧЕНКО.
Источник: «Пенза плюс ТВ»