«Антракт» Из профессий я не выбирал. Я с самого детства решил для себя, что после школы буду поступать в театральное. Родители, мало посвященные в мои юношеские тайны, этого не знали. У них были свои планы на «золотого» мальчика. Однажды зимой у нас в квартире собрался расширенный консилиум по решению моей судьбы. И когда после затяжного и мучительного сватовства, я заявил, что не стану ни врачем, ни экономистом, ректор одного из престижных вузов, холеричный остроносый мужчина, встал из-за стола: «Надюша, да он у тебя звезданутый!» Под поднятым парусом такого «благословения» маленьким, но гордым корабликом, я отправился во взрослую жизнь.
Я не знаю, где, в каком колене моего родового дерева зачиналась моя личная тяга к творчеству. Мои родители — простые люди с послевоенным детством и обеспеченной, но бесхитростной советской молодостью. Бабушка по материнской линии любила затягивать страдания на застольях, но так, чтобы творчество было чьей-то профессией — нет. Я первый в своем роде. Хитрая наука генетика. Дарование может проснуться в любом ребенке, родись он в семье дворника или бухгалтера.
С чем можно сравнить природу творчества на уровне физических ощущений? С зудом где-то в самой недоступной части спины. А на уровне смыслов, мне всегда хотелось быть заметным, всегда хотелось удивлять, дарить радость, быть незаменимым. И все эти устремления и амбиции я могу реализовать только в своем творчестве, на сцене.
Некоторое время назад я понял, что творчество — это и есть мое призвание, мой смысл жизни и сама жизнь. У каждого человека есть свое призвание, но для того, чтобы понять, в чем оно и стать счастливым человеком, нужно пройти определенный Путь, познать самого себя. На этом Пути постоянно встречаются какие-то искушения, которые, если твой внутренний стержень мягок, способны увести в сторону или отбросить назад.
Мое недавнее искушение было связано с политикой. Как увлекающийся человек, я погрузился в эту азартную политическую игру и заигрался, но есть такое понятие «амплуа». Мое амплуа никак не связано ни с ролью Жириновского, ни с другими политическими образами. Хотя политика — тоже, безусловно, театр, театр холодных военных действий, но это — не моя мечта. Мой электорат — это зрительный зал. Я каждый вечер выхожу к зрителям, как в последний раз и наслаждаюсь общением с ними. Я счастлив играть для людей, которые в любую погоду, при сравнительно плотном гастрольном графике, приходят на пензенский спектакль и уходят обновленными. Веселыми, задумчивыми, неважно. Я играл во власть, не понимая, что власть уже имею. И возможно более ценную. Истинное уважение и любовь не подчиняются законам рынка, политическим рейтингам. Я понял это, когда вышел играть премьерный спектакль «Господа Головлевы», и тысячный зал встречал и провожал меня аплодисментами. Я играл нечто очень серьезное, а в душе плакал от трепета. Я все понял. И теперь буду принадлежать только вам.
Сергей Казаков