«Пензенская правда» Анна Арзямова работает в Пензенском драматическом театре с 2011 года и на сегодняшний день является одной из самых популярных молодых актрис труппы
Она сыграла немало интересных ролей: Варвара Лебедкина в «Поздней любви», Нина Заречная в «Чайке», Лариса в «Бесприданнице»...
Ее внешняя красота отражает и внутреннюю — это душевность, нежность, благородство. Накануне Дня театра мы говорили с Анной на вечную тему «Любите ли вы театр?».
В топку страстей
Я начала с вопроса, который возник у меня еще на мастер-классе московского режиссера Александра Баркара, который был проведен по просьбе пензенских актеров во время постановки спектакля «Бесприданница».
— Режиссер разбил актеров на пары и попросил «исполнить поцелуй». Вас с мужем, актером Юрием Землянским, он разъединил. Мне показалось, Юрий волновался, оглядывался на вас, а вы были абсолютно спокойны. Это выучка или выдержка?
— Поцелуй на сцене так же стандартен, как все составные роли. Я отношусь к этому как к части творческого процесса. Муж это понимает и не ревнует, я думаю.
— Чем театр привлекает людей, которые выбирают профессию актера?
— Театр — это красота, это праздник, это необычно. Он дарит радость общения с интересными людьми — режиссерами, художниками. Актерство — уникальная, очень интересная профессия. Ты в буквальном смысле находишься на возвышении. Человеку, который выбирает эту профессию, нравится, что на него смотрят, им любуются. Он хочет этого внимания, любви. Очень приятны как моменты «психологического поглаживания» аплодисменты. Не желающий публичности человек не сможет быть актером.
— Но вы ведь не свои чувства выражаете на сцене, а своих героинь.
— Когда играешь роль, все свои чувства, воспоминания, жизненный опыт включаешь в контекст образа. В этой же топке переплавляешь опыт общения с другими людьми, прочитанное в книгах, подсказанное режиссером. Стараешься разобраться, что движет героем, какие поступки формируют его характер. А так как в каждом человеке намешано и черное. и белое, можешь найти в себе краски для любого персонажа.
Открытая душа
— Давайте поговорим о сомнениях, терзаниях, завышенной самооценке.
— Постоянное самоедство — очень мучительная сторона профессии. Иногда, когда роль не получается, хочется даже все бросить, кажется, что актерство — это вообще не твое.
Для меня самый тяжелый процесс — репетиционный. Только когда он подходит к финалу, роль становится более-менее ясной, я немного успокаиваюсь. Есть знаменитая фраза у режиссера Анатолия Эфроса: «Репетиция — любовь моя». А вот Константин Райкин сказал в одном из интервью, что репетиция — это не любовь, а пытка, что он чувствует себя во время нее беспомощным, никчемным, ничего не может и не понимает что делает. От его слов мне стало легче на душе: такой великий артист (я его очень уважаю) переживает то же, что и я.
Актер — ранимая, открытая душа, и любое слово, вскользь брошенное, а уж тем более критическое, может ранить. И, конечно, жирный минус зависимость, когда ты не можешь сам выбрать персонаж. Должен заставить себя полюбить ту роль, на которую назначен, иначе ее не сыграешь.
Еще бывают настроения, обстоятельства, недомогания, когда ты не хочешь, не можешь выходить на сцену, но обязан. В таких случаях я настраиваю себя так: зритель, пришедший на спектакль, ни в чем не виноват, его надо уважать, надо забыть о своих настроениях, собраться и сделать свою работу.
Закулисье
— Оправдала ли ваши ожидания работа в пензенском театре? Помню, в начале работы здесь вы говорили, что хотите сыграть Ларису в «Бесприданнице». И вы ее сыграли! О чем мечтаете теперь?
— Надежды мои оправданы. Я получила большой опыт — как положительный, так и отрицательный. Считаю, все в жизни происходит не зря, из любого события надо извлекать уроки, ко всему относиться положительно.
Что касается Ларисы... Я прочитала пьесу в школе, потом первый раз посмотрела фильм Эльдара Рязанова. Героиня меня так зацепила, что я со студенчества хотела ее сыграть. Рада, что мечта сбылась. Мне очень нравилось работать с режиссером Александром Баркаром: эта роль на вырост, в каждом спектакле ты находишь что-то новое. Что касается дальнейших планов... Для меня главное, чтобы роль была интересной, а режиссер — талантливым. Теперь вот хочется отвлечься от девичьих грез, сыграть что-то противоположное своему внутреннему «я».
— Заглянем в закулисье. Недавно Анатолий Белый сказал такую фразу: «Театр — это храм. Храм-храм, храм-храм друг друга». Что можете сказать по этому поводу?
— Лично я никогда не сталкивалась с негативом. В нашем театре существует взаимовыручка, мои коллеги по сцене всегда готовы помочь, подсказать что-то, и я им — тоже.
Ты прежде всего должен оставаться человеком. Ни одна роль не стоит того, чтобы чинить другим препоны. Это не вопрос жизни и смерти. Конечно, есть творческие амбиции, но это, грубо говоря, мои проблемы, и я не буду негативно относиться к человеку, который получил желанную мне роль. Нужно потерпеть и дождаться своего звездного часа.
Формула любви
— Я узнала, что вы учитесь в университете на психолога. Зачем, если не секрет?
— Мне интересна эта профессия, а еще я мечтаю создать детскую актерскую студию. Когда родился сын, я поняла, насколько уязвим ребенок, насколько у него хрупкая структура, как бережно к ней нужно относиться. Если я хочу работать с детьми, надо получить соответствующее образование.
— Как вы готовитесь к спектаклям?
— По-разному, ведь они разные. Когда шла «Чайка», я за неделю до спектакля начинала нервничать, повторяла текст, мизансцены. А есть постановки, к которым могу подготовиться за полтора часа до начала. Если имеется музыкальная часть, то, конечно, разминаю голос, если танцевальная, то делаю упражнения.
С возрастом я вывела для себя формулу: залог успешной работы — средняя заинтересованность, то есть без фанатизма и без пренебрежения, конечно. Театр — это неотъемлемая часть моей жизни. Я люблю его и не вижу себя вне этой профессии, но у меня много и других интересов. Есть сынок Егор, ему 3 года, и я не променяю это мое счастье, мою семью на самую завидную роль.
Галина ИСАЙЧЕВА