«Улица Московская» В сентябре 2010 г. Сергей Казаков был назначен художественным руководителем Пензенского областного драматического театра.
В преддверии окончания сезона «Улица Московская» попросила его поделиться впечатлениями от работы и подвести итоги.
— Сергей, Вам комфортно в этой должности?
— Не называй ее должностью. Это способ существования. Я этим занимаюсь всю жизнь.
Первый мой продюсерский опыт — пародийные шоу-программы с деревенскими ребятами, которые я организовывал летом у бабушки. Другие бабульки в качестве оплаты приносили яйца, молоко, короче, свою бабушку я обеспечивал.
Зацикленность на идее — ошибка многих продюсеров. Если у меня что-то не получается, я меняю отношение к ситуации. И математически просчитываю все ходы. Я могу сидеть в кабинете, а нос у меня должен быть как энергетический хобот.
Формула «Чем сегодня будем удивлять?» трансформировалась во фразу «Что мы дадим, чтобы зритель сопереживал?» И возникла вторая формула: «Я еще только об этом подумал, а мне уже это показывают».
Поймать темы, которые в воздухе летают, задача не режиссера, а продюсера.
— Нет ощущения Карабаса Барабаса? Вот и в спектакле Валерия Беляковича Вы на несколько минут должны выйти на сцену в качестве кукловода.
— Я жесткий человек, очень требовательный. Могу позвонить в час ночи, если планы изменились. Но у меня и уровень ответственности другой. Те, кому интересно, работают вместе со мной.
Например, нельзя в зале на 900 мест ставить спектакль, на который придет 30 зрителей. Это преступление! Формат здания диктует свои условия. Я, как руководитель театра, не могу об этом не думать.
— Какое достижение прошедшего сезона Вы считаете главным?
— У меня такой характер, я никогда не оцениваю достижения. Просто перелистываю страницы ежедневника: должен был сделать столько, а сделал меньше. Плохо. Планировал сделать столько, а сделал больше. Хорошо. И дальше пошел.
Все, что мы планировали в этом сезоне, мы на 85% сделали.
За один год мы сделали столько, сколько не делали за 10 лет.
Мы планировали восстановить и поставить к концу сезона 15 спектаклей, а через неделю выпускаем 21 спектакль. Думали пригласить на работу 9 новых актеров, а взяли 12.
Фестиваль «Театральное Поволжье» получился, как задумывался — буква в букву. Это лаборатория, которая не обязательно должна была переродиться в спектакли. Главное — знакомство пензенских артистов с направлениями.
Например, с «новой драмой», которую привез в Пензу Михаил Угаров.
— Что далось труднее всего?
— Общение с критиками. Они все разных возрастов, разных направлений. Разного вкуса и подхода к театру. И найти со всеми общий язык было непросто. Зато теперь получилась команда, которая не против еще раз приехать и что-то организовать.
Встреча с Путиным, с околопутинской тусовкой стала для театра пиаром, дала выход на определенные фамилии. Самое смешное, что до этой встречи меня некоторые режиссеры не воспринимали всерьез. А сейчас хотят работать с пензенской труппой.
Или другая ситуация. Мы нашли молодого режиссера Андрея Шляпина. Договорились с ним о постанове спектакля. А на сегодняшний день — это один из талантливых и перспективных режиссеров столицы. А мы уже с ним сдружились.
— 15% невоплощенного — это?
— Например, планы Светланы Светличной сыграть в «Божьих одуванчиках». Актриса сама дала согласие на участие в спектакле, но потом по состоянию здоровья отказалась. Это объективные причины, а не субъективные.
— Каким Вы видите вашего зрителя?
— Театр должен давать абсолютно любой категории зрителей получить то, к чему они готовы. Если ребенок не умеет читать, ему нельзя преподавать высшую математику. В Москве 300 только зарегистрированных театров. А у нас один. И все должны идти в один театр.
У нас должен быть спектакль для эстетской публики, которая готова воспринимать спектакли, и для тех, кто еще не готов, и не виноват в этом.
Но они посмотрят спектакль первый раз в жизни, узнают, что такое театр, и в следующий раз опять придут на спектакль.
Говорят, нужно тащить зрителя до определенного уровня. А у него, может быть, такой космический уровень, что до него только психиатрическая лечебница дотянется. Поэтому понятие уровня — субъективное.
А вот органично подтягивать зрителя в театр, это правильно.
— На прошлой неделе на малой сцене прошел спектакль с сурдопереводом. Насколько удачна оказалась эта идея? Куда смотрели зрители — на переводчика или на сцену?
— Мы рассуждаем как здоровые люди. Нам кажется, что обязательно в упор смотреть на сурдопереводчика. А люди с нарушениями слуха — краем глаза видят переводчика и «слышат» его.
Половина детей, которые пришли на спектакль, ни разу до этого не были в театре. И даже некоторые родители — тоже инвалиды. Так что сурдоперевод в театре — возможность для слабослышащих почувствовать себя полноценными зрителями.
— Какие из планов на следующий сезон вы можете раскрыть?
— Театр будет участвовать в юбилее Петра Столыпина — 150 лет со дня рождения. У него в Пензенской губернии есть определенные корни, и Оля Михайлова, очень талантливый драматург, пишет для нас пьесу.
Никто не верил, что я придумал фестиваль в Израиле.
А сейчас все израильские газеты пестрят сообщениями о нем. Мои выступления — на самых крутых израильских каналах. Мы вошли в историю Израиля — первый приезд провинциального театра. И все настолько закрутилось, что сейчас оттуда вернулся Самарский театр, едет Архангельск, потом Челябинск.
В декабре я туда везу Галину Репную с моноспектаклем, а в марте — дай бог, получится — «Поминальную молитву», а это вся труппа. Я об этом мечтаю.
Мы заняли пустующую нишу, и билеты на наши спектакли стоят в Израиле столько же, как на концерты Киркорова.
Я хочу плотно задействовать малую сцену. В новом сезоне в малом зале будут идти спектакли после 9 вечера. А также закрытые показы. Потому что «новую драму», как гомеопатию, нужно вводить малыми дозами.
Интервью взяла Оксана Светличная
Источник: «Улица Московская»