«Антракт» Е.Шварц. «Обыкновенное чудо». Разговор о любви в двух действиях. Режиссер-постановщик — Андрей Шляпин. Художник-постановщик — Олег Авдонин. Художник по костюмам — Евгения Полякова. Премьера состоялась 23 ноября 2012 года.
Вторую премьеру 220-го сезона в Пензенском драмтеатре ожидали со смешанными чувствами.
С одной стороны — новая работа режиссера Андрея Шляпина, чей дебютный спектакль «Ветер шумит в тополях», вышедший в ноябре прошлого года, сразу же вызвал — и доныне продолжает вызывать — восторг у взыскательных зрителей.
Но, с другой стороны, если история трех французских ветеранов из пьесы Ж.Сиблейраса нашей публике абсолютно незнакома и потому воспринимается свежим, незамутненным взглядом, то новое название — «Обыкновенное чудо» Е.Шварца — старшему и среднему поколению не просто хорошо известно (благодаря телевизионной экранизации Марка Захарова), а уже давно стало произведением знаковым и культовым, разобранным на цитаты. Поэтому первый и главный вопрос, возникший и у будущих зрителей, и у постановочной группы: не помешает ли известность фильма успеху спектакля? Готова ли публика принять других исполнителей после блестящих актерских работ Олега Янковского, Александра Абдулова, Евгении Симоновой, Евгения Леонова, Андрея Миронова и многих других?
Впрочем, есть во всем этом одно «но».
Как и большинство людей моего поколения сорокалетних, я с «Обыкновенным чудом» познакомился в конце 70-х — начале 80-х по тому самому захаровскому фильму: «А ба-боч-ка крылышками бяк-бяк-бяк-бяк...» — наверняка и вам эта песенка запомнилась лучше всего! Пьесу же прочитал гораздо позже, уже в студенческие годы — и, прочитав, долго не мог избавиться от ощущения, что передо мною — другое произведение. Тональность, настроение, сама тема пьесы как-то удивительно не совпадали с тональностью фильма. Марк Анатольевич, бережно купировав текст первоисточника, начисто проигнорировав авторские ремарки, кое-где добавив пару фраз от себя и, наконец, в чисто «ленкомовском» духе разбавив текст песнями и танцами, создал, безусловно, гениальное, но к Шварцу мало имеющее отношение действо. Даже главная тема, в лоб заявленная драматургом — тема любви, — в фильме как-то немного отошла на второй план, подавленная мощно проведенной темой Автора-Творца в исполнении Янковского. Его мудрый Волшебник с проницательным взглядом и сдержанными эмоциями совсем не похож на описанного Шварцем здоровяка-бородача, который поминутно «хохочет», «вопит», «врывается» и т.д. И это только один пример...
Взявшись за «Обыкновенное чудо», Андрей Шляпин — как и другие режиссеры, ставящие эту пьесу сегодня — совершенно определенно решил вернуться к первоисточнику. «Мне захотелось поговорить с тобой о любви», — эти слова Хозяина-волшебника стали для него ключевыми в замысле постановки. Потому спектакль и получил подзаголовок: «Разговор о любви в двух действиях».
Первые же премьерные показы выявили любопытную вещь: лучше всего и искреннее всего новую работу театра принимает молодежь — от подростков до студентов. Именно потому, что пресловутая захаровская экранизация им в массе своей неизвестна. Они не занимаются сравнением (что неизбежным оказалось в первые минуты для более старших зрителей) — они «с чистого листа» впитывают и историю, и ее воплощение. И очень живо и непосредственно реагируют и на повороты сюжета, и на остроумные репризные фразы (аплодисменты то и дело звучат в зале) — и, главное, на финал.
Завязка, как мы помним, намеренно парадоксальна: если в классических сказках (типа нашего «Аленького цветочка» или импортных «Красавицы и чудовища») красавец-юноша, превращенный в нечто безобразное, возвращает себе человеческий облик, когда его полюбит (и в идеале — поцелует) прекрасная девушка, то здесь — совсем наоборот. Самый настоящий Медведь, «от нечего делать» превращенный Волшебником в самого настоящего человека, вновь обретет медвежий облик и вернется в родные леса, когда его полюбит и поцелует «первая попавшаяся принцесса». И потому самая настоящая любовь, вспыхнувшая между юношей-Медведем и встреченной им прекрасной Принцессой, вроде бы по определению счастливой быть не может... Впрочем, здесь не место пересказывать сюжет: те, кто читал пьесу, или смотрел фильм, или уже побывал на спектакле, и так в курсе событий, а остальным будет просто неинтересно узнать всю интригу заранее.
Шляпин пошел на рискованный — всегда в этом случае рискованный — шаг, поставив спектакль на двойной состав главных героев — Принцессы и Медведя. Две пары актеров, играющих эти роли «в очередь», смотрятся немного по-разному: если у Елены Пустоваловой и Петра Матюшкова история получается скорее по-детски трогательной, то Анна Гальцева и Юрий Землянский «выдают» несколько более «взрослые» и трагические чувства. Из-за этого вышло, по сути, два — не во всем одинаковых, но в равной степени интересных и целостных — спектакля.
Как и в «Тополях», Андрей Шляпин продемонстрировал редкое сегодня среди молодых режиссеров умение работать с пространством большой сцены. Трехактная пьеса Шварца играется с одним антрактом — между вторым и третьим действиями. И в течение первого акта (объединившего первый и второй из пьесы), где действие буквально кипит и переносится из дома Волшебника в гостиницу на горной вершине, декорации непрерывно трансформируются: вращающийся станок превращается то в стену дома, то в парадную лестницу, полотнища на заднем плане становятся то снежной бурей, то пламенем очага. В какой-то момент в начале спектакля вздымается стена из гобеленовой ткани и отгораживает пространство, оттесняя действие на уютную полоску авансцены; а позже под этой же тканью, уже улегшейся на пол, пробираются, маскируясь, знаменитый Охотник со своим учеником.
Второй акт (третье действие у Шварца) — спокоен и статичен. Нечто вроде уходящей в диагональ приморской аллеи с ровно подстриженными кронами деревьев, раскладные стульчики, белые одежды — классические пиджачные костюмы у мужчин и свободные балахоны и накидки у женщин. Красивое и тихое ожидание печального финала. Впрочем, снова не будем забегать вперед! Как написано в прологе пьесы (который в спектакль все-таки не вошел): «Горем все окончилось для влюбленных или счастьем — узнаете вы в самом конце сказки». Одно скажу — финал спектакля зал неизменно встречает бурными аплодисментами.
И, наконец, об актерских работах. Как я уже писал в статье про «Господ Головлевых», всякий хороший спектакль хорош именно своим ансамблем, и здесь — не исключение. Что любопытно: если в предыдущей своей постановке, «Ветер шумит в тополях», Андрей Шляпин превратил камерную пьесу на трех человек в многофигурную композицию с эффектными «массовками» и щемящими «наплывами», то в «Обыкновенном чуде» — всё строго по тексту. Ни одного лишнего персонажа, никаких «флэшбэков» (ну, за исключением только краткой интерлюдии в середине первого акта — нелегкий путь героев сквозь снежную бурю). Впрочем, героев в пьесе и так немало, хотя, в отличие от прочих театральных сказок Шварца — будь то «Голый король», или «Тень», или «Дракон» — массовки здесь вообще нет. Но многонаселенность пьесы не помешала режиссеру любовно придумать и выстроить каждый образ.
Речь даже не о центральных, очень удачно воплощенных, персонажах: необузданный фантазер Волшебник со своей любимой женой (Евгений Харитонов и Вера Дупенко), взбалмошный и трогательный Король (Александр Куприянов), циничный Министр-администратор (Павел Тачков), интеллигентный Первый министр (Анатолий Громов), обретшие друга после долгой разлуки Трактирщик и Придворная дама (заслуженные артисты России Василий Конопатин и Наталья Старовойт), живущий былой славой Охотник, похожий чем-то на этакого Робин Гуда на пенсии (Русланбек Джурабеков), не говоря уже о главных героях-влюбленных, — все они и в тексте пьесы прописаны весьма ясно и выпукло, и режиссура добавила красок к мастерству актеров — порой, может быть, красок неожиданных. Но вот даже малопонятная по пьесе пара фрейлин — Аманда и Оринтия, мелькающий со своими двумя репризами Ученик охотника и совсем эпизодический и необязательный Палач стали в спектакле исключительно яркими фигурами. Фрейлины в исполнении Анны Арзямовой и Елены Павловой — персонажи откровенно гротесковые, то и дело дружно ахающие «по регламенту» и почти при каждой фразе совершающие некие установленные движения, чем-то похожие на движения девушек из «группы поддержки», и они же — нежные и заботливые жены и матери в финале. Ученик охотника (Илья Кочетков) — забавный юный правдолюбец, чьи очевидные житейские истины не нужны его знаменитому учителю. Наконец, Палач, сыгранный Игорем Серебряным (он же как бы телохранитель, он же как бы спичрайтер, он же как бы пресс-секретарь или же личный фотограф в финале), — активнейший участник сценического действия, и на него иногда обращаешь почти столько же внимания, сколько и на главных героев.
Подводя некий итог своему рассказу (итог отнюдь не окончательный), могу сказать лишь одно: «Обыкновенное чудо» свершилось. Может быть, не для всех оно оказалось таким, как ожидали, но главное — спектакль смотрят, о нем говорят, о нем даже спорят, а значит, он живет. И неудивительно: тема любви — это та тема, к которой театр (да и все искусство) вновь и вновь будет возвращаться.
«Кто смеет рассуждать или предсказывать, когда высокие чувства овладевают человеком? Нищие, безоружные люди сбрасывают королей с престола из любви к ближнему. Из любви к родине солдаты попирают смерть ногами, и та бежит без оглядки. Мудрецы поднимаются на небо и ныряют в самый ад — из любви к истине. Землю перестраивают из любви к прекрасному. А ты что сделал из любви к девушке?»
Вот о чем, наверное, задумается каждый, посмотрев «Обыкновенное чудо» в Пензенском драматическом театре.
Виталий Соколов.