«Антракт» Интригующее начало, но все-таки лучше поясню — я боюсь писать, что ЧУВСТВУЮ после премьеры спектакля «Господа Головлевы». Это первое, что приходит в мою голову, прочитав на выходе из театра короткое сообщение от редактора с текстом «давай в журнал про это напишешь!.. ты выдавай откровение, то, что чувствует зритель». И тут (ба-бах!) ЭТО. И вот думаю, откуда страх. От не большого желания превращаться в критика, который бы что-то там себе подметил в игре актеров, постановке? Или от того, что боюсь быть недопонятым завсегдатаем партера, если вдруг скажу, что эта первая премьера нового сезона — ЛУЧШЕЕ, что я пережил в своей недолгой зрительской жизни?
Стоп!.. Но ведь это так…
Чего я ждал от спектакля? От тяжелого для восприятия Салтыкова-Щедрина? Был второй день премьеры. Сидя в темном зале (который обычно освещен в момент, пока зрители занимают все, что положено, согласно купленным билетам), смотрю поочередно на карту местности, где разворачивается семейная хроника в двух действиях, нарисованную на части декорации, служащей ширмой и занавесом, потом на экран чуть дальше вглубь сцены. К своему стыду, не знаю, нарезки это одного фильма или нескольких, но минуты три проходит, прежде чем успеваю сообразить, что черно-белое происходящее скорее японский хоррор, чем документальные выдержки на тему жизни восточной нации. Без крови. Без сцен явного ужаса. Но почему-то ужасные.
Еще эта темнота!
И в этот момент все складывается. Ах, молодец, Дмитрий Геннадьевич Петрунь! Режиссер, известный своими кинодрамами, момент погружения в атмосферу постановки с первого взгляда на открытую сцену сместил куда раньше третьего звонка. Темно, печально, ужасно, но по-иудушкински славненько, аккуратненько… Еще до того, как на сцену вышли люди в мешках на голове, было понятно, ЧТО ждать — сильных образных деталей. Но то, что происходит с первой же сцены, вряд ли было ожидаемо.
Перед зрителем история семейства Головлевых в 3D (!!!). Маленькая камера, «кочующая» по сцене, транслирует на экран жизнь имения изнутри — находка режиссера. Что дальше? Кресты в ведерках, появляющиеся незаметно с каждой новой смертью? Разбитый нос Шаповалова-Петеньки от удара Казакова-Иудушки? Мастер-класс по максимальному использованию декораций и в особенности столов, превращающихся то в виселицы, то в гробы? В спектакле все это есть — надо смотреть.
Но еще есть актеры.
О, как умеют умирать русские на сцене! В этих «Господах Головлевых» смерть то открытая и явная, то завуалированная и символичная. И каждую нужно уметь не просто сыграть — пережить. Пережить смерть. Хм… Да, именно так. Кричать, метать, задыхаться, срывать голос — по-другому будет неправда, по-другому не поверят. После четырех или пяти крестов на сцене вижу, как на соседнем кресле девушка достает платок. Браво!
Браво Репной! За то, что в очередной раз доказала, насколько большой актрисой является Галина Евгеньевна. Я плакал со всеми на «Оскаре и Розовой даме», я стоя аплодировал со всеми ее Арине Петровне Головлевой.
Браво Александру Куприянову! Просто от меня лично и отдельно за каждую его ужимку.
Браво Николаю Шаповалову! За то, что был так убедителен в свои 22.
Браво Илье Кочеткову! За обаяние сразу в двух ролях.
Браво Альбине Смеловой! Уже даже просто за то, что заставила нервно ерзать одними родами Евпраксеюшки.
Браво, Сергей Казаков!
Когда это было? Лет десять назад. Молодой студент, опоздавший в театр, стоит у стены в партере, смотрит финальный кусок спектакля. Артисты выходят на поклон, и с задних рядов несколько звонких женских голосов кричат «Казаков! Казаков!»…
— Здорово, дружище! Ну что скажешь? — заслуженные артисты имеют обыкновение звучать по телефону одинаково уверенно, что в будний день, что после двух суток премьеры и нескольких месяцев нервных репетиций до того.
— Спрошу, не считает ли Сергей Казаков роль Порфирия Головлева одной из лучших своих?
— Она сырая еще, а так, может быть.
Может быть.
Может быть, я зря боялся сказать, что то, чему был свидетелем, станет лучшим в истории театра. Может быть, правы те, кто билетов-то как раз и не купил? Все субъективно. Объективность создает время. Оно даст ответы. Например, почему непобоявшиеся прийти на «Господ Головлевых» долго стоя благодарили овацией «переживших смерть»…
Вместо эпилога.
— А что касается лучшего, знаешь, сходи на «Ветер шумит в тополях». Посмотри обязательно. Тебе понравится.
Вот что тут скажешь! Заслуженные артисты имеют обыкновение быть уверенными в любой день.
До, во время и после антракта — Зотов.
Источник: «Антракт»